Как бабушку Гаушу «орденом» наградили

Как бабушку Гаушу «орденом» наградили

(Быль)

Историю эту рассказал мне знакомый доктор со Смоленщины, Николай Васильевич. Жил и работал он в одном небольшом районном городке. Городок так себе – одна главная улица и с  дюжину боковых с кривыми заборами и старыми домами. Зато на центральной улице находилось  несколько двухэтажных зданий, построенных в духе сталинского классицизма – с колонами и большими прямоугольными окнами. Честно говоря, городок этот мало изменился с того времени. А тогда, в 1985-м, он мирно дремал, неподдающийся перестроечным катаклизмам. Налаженная жизнь катилась по своим рельсам.

Утром собирались в ординаторской районной больницы угрюмые коллеги, обеспокоенные своими домашними делами. Вот и Васильевич показался в двери, одетый в белый халат, пропитанный привычными запахами больницы. Поздоровался с коллегами и проследовал к своему столу, чтобы заняться многочисленными бумагами. День начинался по заведенному сценарию.

Вновь открылась дверь и в ординаторской возникла колоритная фигура районного военкома. Его привычно встречали приветственными возгласами. Немногочисленная женская часть врачебного коллектива благоразумно удалилась. Гость привычно уселся за стол. Ждать долго не приходилось, и вот уже медицинский спирт булькает в мензурку. Нет, много военком, Степан Иванович Кузьмин, не пил – граммов 50 чистого спирта в качестве зарядки. Причем принимал его с видимым удовольствием, покрякивая и занюхивая «бараниной» - запястьем густо поросшей шерстью руки.

У кого из эскулапов было желание, тот присоединялся к военкому. Кто-то предпочитал «баранине» «курятину» - закуривал сигарету, пуская дым в открытое окно. Общее блаженство. Потом пробуждалось чувство юмора и вот уже звучат шутки, на лицах доселе хмурых районных эскулапов расцветают улыбки. Мило пошутив с присутствующими докторами, Степан Иванович пожимал на прощание всем руки и молча исчезал за дверью.

Нужно сказать, что военком был заметным человеком в районе. Несмотря на лигачевско-горбачевскую компанию против зеленого змея, он привычек своих не менял. Как употреблял горькую, так и продолжал это делать с не меньшим, чем до этого, удовольствием.

 Военком всегда начинал свой трудовой день в гостеприимной больнице, продолжал - на местном спиртзаводе, а заканчивал у себя в кабинете, где у него всегда хранился запас спиртного, которое поставляли местные призывники. Причем, Степан Иванович был крепкий орешек. Степень его опьянения отражалась только на лице, которое становилось к концу дня сизым. Несмотря на все принятое «на грудь» спиртное, его шаг был еще более тверд и точен. Старой закалки человек!

В больнице начали хлопать двери, и ординаторская опустела. Понятно, утренний обход. Все затихало к обеду, и все районные эскулапы исчезали в неизвестном направлении. И только громкий голос санитарки Светланы Петровны давал последние указания по правилам пользования туалетом.

 Когда возникало такое движение души, районные эскулапы во главе с главврачом направлялись к бабке Гауше или по паспарту Марии Ивановне Бубновой. Почему Марию Ивановну прозвали Гаушей, никто не знал. Видимо, очень давно к ней прилипла это прозвище.

К гостеприимной старушке наведывались не только медики, но и высший свет районного городка, как то: военком, начальник милиции и его заместители, директора местного спитрзавода, хлебозавода, молокозавода, льнозавода и даже, хотите - верьте, хотите - нет, сам секретарь райкома партии, правда, не первый, а второй.  А где, как не в гостеприимном домишке бабки Гауши, который стоял на окраине городка, можно было спокойно выпить в это неспокойное время. Причем старушка, обрадованная тем, что к ней заглядывают на огонек такие большие люди, всегда выставляла нехитрую закуску - сало, хлеб, соленые огурцы, рассыпчатую картошку. Но главное – бабка жила одна и никому не болтала о том, что происходило у нее дома. Собственно, ничего и не происходило. Ну, выпили по 100-200 граммов, пошутили, мирно побеседовали - и разошлись. Даже в городке, где все про всех известно, не осуждали эти посиделки. Мужчины только завидовали. Не у каждого такие возможности по доставанию выпивки в весьма «засушливое» время.

…В бабкином домике всегда чисто, хоть и небогато. Да и посуда всегда чистая – далеко до нее местному ресторану с грабительскими ценами. За приют оставят хозяйке когда 5, а когда и больше рубликов, да водочкой угостят. Подойдет Мария Ивановна к столу, манерно, отставив пальчик, возьмет рюмочку и мирно выпьет. Даже не сморщится, только уголком платочка рот вытрет.

К бабке Гауше, на конспиративную квартиру, каждый со своим «боезапасом» приходил. Известное дело – «минеральный секретарь» с подручными расстарался так, что в магазине вместо спиртного только очереди. Но у милиции были свои источники, у медицины – свои, у директорского корпуса – свои. Если взять спиртзавод, так это уже неиссякаемый источник. Причем, собутыльники щедро угощали друг друга, ведь рука руку моет и обе чистые.

Однажды у бабки Гауши был целый дом гостей. Звон бокалов, рюмок, шутки, смех. Пируют районные эскулапы с главным врачом во главе. Разверзнулся медицинский источник. Да и благодарные пациенты самогоночку или, как шутят в глубинке, «сельхознапиток» всегда принесут. Вот в дверях показался военком – и для дорогого гостя нашлось место.  Заглянул на огонек и председатель местного райпо Леонид Петрович Киселев. Забежал на два часика и второй секретарь райкома, который посиделок у бабки Гауши не чуждался.

Выпили за дружбу, за настоящих мужчин, за то, чтобы хотелось и моглось и еще за многое. Бабка Гауша суетится и все огурчики соленые подносит. Такая услужливая, хоть к ране прикладывай.

И только у Николая Васильевича проснулась совесть.

- Что это мы? – говорит. - Надо бы нашу дорогую и горячо любимую бабулю чем-то отметить.

- Чем же мы ее можем отметить? – недоумевает военком.

- А давайте вручим ей орден! – разошелся Николай Васильевич.

- Какой орден? – испугался военком и как-то сразу протрезвел.

- Не боитесь, Степан Петрович! - смеется Васильевич. - Есть у меня для нее  «орден».

И вытаскивает из кармана нагрудный знак «Победитель социалистического соревнования». Как оказалось, когда-то вручили доктору такой знак и даже удостоверение дали, но заполнить его забыли. Вот и прихватил Васильевич это добро, что пылилось у него в рабочем столе. Решил домой отнести и соседскому мальчику подарить – тот значки собирает. Но вот более важный случай подвернулся. Собутыльник  рассматривают знак – хорош. Красные знамена, рельефная надпись, ну что тот орден!

- Почему не вручить этот «орден» нашей дорогой бабке? - поддерживает предложение своего подчиненного главврач больницы. – Вполне заслуженный человек. Сколько борется личным примером против   антиалкогольного законодательства?

Медики, как большие доки в этом вопросе, горячо поддержали своего главврача. И решено было заполнить соответствующим образом удостоверение к знаку. За это нелегкое дело взялся Николай Васильевич. Дело упрощалось тем, что бабушка Гауша, как бы это мягче выразиться, не дружила с грамотой, да и в этот день сама немало «откушала».

Вот Николай Васильевич, окрыленный возможностью поупражняться в литературном творчестве, к чему, честно говоря, у него всегда душа лежала больше, чем к медицине, приступил к работе.

И вот он выводит, как у всех врачей, каллиграфическим почерком: «Настоящим орденом награждается Бубнова Мария Петровна за активное содействие в борьбе с антинародным антиалкогольным законодательством. Военный комиссар Кузьмин С. И.» Военком уже к этому времени, пока гениальный, как все врачи, литератор настрочил немудреную запись в удостоверении к нагрудному знаку «Победитель социалистического соревнования», дозрел. Укатали сивку крутые горки. Оттаял душой, подобрел. Видимо, даже для военкома это была слишком крутая доза – медики с собой притащили три трехлитровых банки самогона – гонорар за удачную операцию. И это на семь человек!

- Распишись, - пристает к военной власти района сам изрядно захмелевший Николай Васильевич.

- И военный комиссар района, несмотря на всю свою осмотрительность, команду исполнил буквально – поставил слегка кривоватую роспись на удостоверении.

- Теперь бы печать, - с сожалением рассматривает свое творение автор.

- Есть печать! – радуется, как ребенок случайно найденной игрушке, изрядно выпивший председатель райпо. – Вот, в кармане завалялась!

И смачно прикладывает честь и совесть районной потребительской кооперации к удостоверению. Осталась только торжественная часть. А ее обставили с помпой.

Бабусю пригласили к столу и под бурные и продолжительные аплодисменты военком прикрепил ей на старенький, но чистый халат «орден» и вручил удостоверение. При этом голосом подвыпившего Левитана продекламировал: «За мужество и героизм, проявленные в борьбе с пьянством и алкоголизмом в деревне Раковка». Оказывается, военком был тот еще фантазер. Просто все знали, что Раковка славится своим самогоном. Видимо, поэтому и всплыло в его затуманенном алкоголем мозгу знакомое название. Сквозь слезы радости, толком и не расслышав, за что ее награждают, старушка бросилась на кухню и притащила целое кольцо домашней колбаски и две бутылки водки, что берегла на похоронные дела.. Возложенное на алтарь Бахуса было принято благосклонно. Да, в тот день было изрядно выпито, так что к утру собутыльники начисто забыли мелкое происшествие с вручением бабке Гауше «ордена». Но, как оказалось, не у всех такая короткая память.

И вот грянул гром.  Часиков этак в 10 звонит в ординаторскую районной больницы второй секретарь райкома, который присутствовал при награждении и в тот знаменательный миг только пьяно ухмылялся:

- Где главврач?

- На обходе, - поясняет Николай Васильевич. - А зачем он нужен?

- Это ты, Васильевич? – уточняет «второй».

- Я, - подтверждает Васьльевич.

- Вчерашние твои хиханьки-хаханьки сегодня всем нам боком вылезут. Бабка Гауша на прием к «первому» рвется и обещает всех вывести на чистую воду.

-Николай Васильевич, хоть был и «с бодуна», сразу сообразил, чем это может обернуться для столь уважаемых в районе людей. Просто «первый» был из молодых, да ранних. Настоящий перестройщик-перестраховщик. А под горячую руку в то время можно было запросто с должности загреметь. Поэтому времени на раздумья не было. Прихватив с собой двоих коллег, к слову, участников вчерашнего застолья, направился к машине скорой помощи. Группа захвата бодренько погрузилась и водитель, напутствуемый Николаем Васильевичем, направил автомобиль к зданию райкома, как маяк культуры сталинских времен, возвышавшемуся над городом.

Группа «врачей-вредителей» в белых халатах поднимается на второй этаж райкома и врывается в приемную. На двери кабинета «первого» стеной встала секретарша Татьяна Николаевна, чем отсрочила развязку и оттянула время до прибытия подкрепления. 

Медики подхватили старушку «под белы руки» и привели ее в состояние ступора одной только фразой: «У вас бешенное давление». Уже обессиленную таким трагическим сообщением бабку Гаушу быстренько запихали в «скорую» и отправились в районную больницу. Потом остряки, из числа участников пирушки у бабки Гауши, говорили, что столь быстро по вызову районная «скорая» еще никогда не прибывала и, видимо, не прибудет больше никогда.

В больнице старушку нашпиговали аминазином и уложили отдыхать на свободную кровать. И здесь в районную больницу дошли сведения, почему бабка Гауша «соскочила с катушек». Просто утром пошла старушка к колодцу по воду и заодно с приятельницами решила пообщаться по случаю своей «высокой правительственной награды».

Но у нас народ завистлив к чужой славе. Вот и Степановна пристала:

- Что это ты на себя напялила?

- Не видишь, - обиделась Мария Ивановна, - орденом военком наградил.

- Чем, чем? - смеется обидчица. – Единственное, чем тебя наградили, так это триппером в 63-м. Это же значек «Ударник социалистического соревнования». У мово с десяток таких «орденов».

-Ах ты, зараза! – взвилась в принципе спокойная старушка. – Сама ты б… А у меня и удостоверение есть.

Собрались все, кто был недалеко, и давай бабкино удостоверение читать. Прочитали – не поняли. Еще раз прочитали – и взрыв смеха. Бедная бабка Гауша покраснела, как бурак. За удостоверение, пустые ведра - и домой.

Нет, не смогла она пережить такое оскорбление от людей, которых у себя приютила. Надела новое платье, что также берегла на «последний случай» – и в райком. Там во всем разберутся! Мол, мы еще посмотрим, кто кого и чем наградит.

… А Мария Ивановна проснулась утром в районной больнице  и спрашивает?

- Что это со мной было? Будто бы мне какой-то липовый орден вручали?

- Да что вы, Мария Ивановна, это вам через бешенное давление почудилось, - «успокоил» старушку Николай Васильевич.

- Так полечите же меня чем-нибудь! – заголосила старушка.

«Больной» налили мензурку неразбавленного медицинского спирта. Та опрокинула «шкалик» и даже не поморщилась. Посидела, поговорила с «умными людьми», имея в виду Николая Васильевича» и домой засобиралась. Про тот «орден» старушка больше не вспоминала. Тем более что он бесследно исчез – забрал «награду» у бабки Гауши пронырливый «второй». А нет улик – и дело закрыто.

Правда после этого случая к бабке Гауше районный «бомонд» больше не наведывался. Но Николаю Васильевичу еще долго вспоминали, как он своей дурацкой шуткой такую «малину» спалил.